Глава МИД Турции неожиданно посулил России возможность использования авиабазы Инджирлик для борьбы с ИГИЛ, но вскоре дезавуировал это заявление. Остались два вопроса. Первый – что может стоять за столь резкой сменой внешнеполитического вектора? И второй – а нужна ли вообще ВКС РФ эта база с американскими военными в нагрузку?
За небольшой промежуток времени между двумя заявлениями Чавушоглу никаких официальных обращений в Москву по поводу сотрудничества в борьбе против ИГИЛ из Анкары не поступало, что подтвердил и пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков. Все это дало повод заговорить о профессиональной компетенции Чавушоглу как министра иностранных дел. Но на самом деле он нисколько не отклонился от привычного для Турции стиля ведения внешней политики.
У одного из самых знаменитых военных объектов Турции противоречивый международно-правовой статус. Формально она считается базой ВВС США в «совместном использовании» с турецкими ВВС и НАТО. Пентагон держит в Инджирлике 39-е вспомогательное авиакрыло транспортных самолетов и заправщиков, которое обслуживает несуразно большое количество персонала – до пяти тысяч американских военнослужащих. Соединенные Штаты являются и юридическими владельцами базы (то есть строений, двух взлетно-посадочных полос и всякого технического инструментария), а договор о ее строительстве и эксплуатации был заключен еще во время Второй мировой войны, когда союзники – каждый по-своему – играли с Анкарой в странные игры, а Анкара в итоге победила всех по очкам.
Не то чтобы Турция была ограничена в суверенитете над собственной территорией – большинство решений по такого рода военным объектам принимается волюнтаристски, без юридической очистки. Но при всем при этом турецкие ВВС не рассматривают Инджирлик как передовую базу, ориентируя свои ударные силы на аэродром у Эрзурума. А США теоретически вообще могут закрыть обе посадочные полосы по собственному желанию.
Есть некоторые основания полагать, что несуразно большое внимание, которое США уделяют Инджирлику, и столь огромный для скромной «заправочной станции» персонал связаны с тем, что на базе хранится неустановленное количество американских ядерных зарядов. Во времена холодной войны Инджирлик использовался в основном как база для самолетов-разведчиков, но после уничтожения U-2 Пауэрса этот статус потерял. Самолеты-разведчики были выведены из Турции, зато там появилось ядерное оружие. Его вывод из Турции был результатом компромисса после Карибского кризиса, но по факту американцы выводили из Турции не сами боезаряды, а носители – ракеты «Минитмен».
Еще один кризис вокруг базы случился в 1974 году, когда Конгресс в свойственной ему эмоциональной манере наложил эмбарго на военное сотрудничество с Турцией из-за войны на Кипре. Турки в ответ заморозили сотрудничество с американскими ВВС, но, что примечательно, реквизировать Инджирлик в пользу государства не стали. Анкара давно наловчилась капитализировать политико-военные издержки, связанные с ее историческими и инфернальными претензиями ко всем вокруг. Так, именно США после «кипрской войны» были вынуждены на свои деньги реконструировать, расширять и совершенствовать эту базу, а ведь война 1974 года в Восточном Средиземноморье – одно из немногих подобных событий в новейшей истории, к котором Вашингтон действительно никакого отношения не имел. То есть Анкара умудрилась вынудить американцев не только возобновить военно-политическое сотрудничество, отменив резолюцию Конгресса, но и вложиться в Инджирлик, который тогда уже не представлял для них принципиального интереса.
С 1991 года, в период перманентных ближневосточных кризисов, США использовали Инджирлик очень ограниченно. Например, оттуда взлетали старые истребители – контролировать воздушное пространство севера Ирака для соблюдения режима «бесполетной зоны». Но тогда, когда Ираку было уже не на чем летать, а американцы организовывали снабжение голодавших курдов. На Инджирлик же вывозили и самих курдов, которых потом отправляли на базу Рамштайн в ФРГ. Также Инджирлик прославился в американском корпусе морской пехоты как перевалочная база из Афганистана домой (через тот же Рамштайн) со всеми сопутствующими провинциальной Турции развлечениями.
Турки уже привыкли виртуально торговать Инджирликом в политических целях, хотя по факту не очень-то им владеют. В апреле они предлагали его Германии в долгосрочное пользование для все той же «борьбы с ИГИЛ» в обмен на то, что Берлин полностью реконструирует и саму базу, и инфраструктуру вокруг. Цена вопроса была – 65 миллионов евро, из которых 34 шли на новый командный пункт, 15 – на постройку жилой зоны, и около 10 – на расширение аэродрома. При этом речь шла о размещении всего нескольких германских самолетов-разведчиков «Торнадо» и пары самолетов-заправщиков для них.
Все это происходило в рамках «кризиса мигрантов», но для Анкары вполне нормально торговаться и с партнерами по блокам столь базарным образом, что уж тут о России говорить. После кризиса германо-турецких отношений Берлин перестал вести переговоры об использовании базы, но и без этого практическая заинтересованность Германии в более активном участии в операциях против ИГИЛ стала сходить на нет. Здесь важна не позиция Берлина, а мотивация Анкары. Министр иностранных дел Мевлют Чавушоглу способен «сватать» Инджирлик одновременно и Германии, и России, а надо будет – и марсианам. Подобные приемы были общим местом политики еще Оттоманской империи. Иногда это называют «политической генетикой» – как ни переделывай фасад государственности (даже методами террора, как Ататюрк), базовые основы никуда не денутся. Любое правительство в Анкаре будет стремиться «разводить» европейцев посулами и восточной лестью вперемешку с завуалированными оскорблениями и «торговлей воздухом».
В этом смысле искать в словах Чавушоглу несоответствия или ловить его на некомпетентности – бессмысленный подход. Чавушоглу честно исполняет роль оттоманского визиря, которому совсем не трудно комментировать собственные слова в прямо противоположном их первичному содержанию смысле. Министр и впрямь ничего не говорил о том, что Анкара делает какое-то предметное предложение по поводу Инджирлика, речь шла о «союзниках по войне с ИГИЛ». Подобное мог подразумевать контекст его высказывания, но именно контекст, а также тональность проще всего дезавуировать задним числом.
Сравним две реплики. Вот изначальная, являющаяся ответом на прямой вопрос: «Мы будем сотрудничать со всеми, кто противостоит ИГ... Мы открыли базу Инджирлик для тех, кто хочет активно принять участие в ней (в борьбе с террористами). Почему мы не сможем точно так же сотрудничать и с Россией? ИГ – для всех нас враг, и с ним нужно бороться». А вот опровержение: «Я не давал такого комментария (о целенаправленном предоставлении базы России). Мы сказали, что можем сотрудничать со всеми, кто сражается против боевиков террористической группировки «Исламское государство». Мы заявили о готовности сотрудничать с Россией в борьбе с ИГ».
Что тут сказать? Может быть, Анкара и «открыла» базу Инджирлик, но что-то там никто, кроме американцев, не окопался. Получается что-то из серии «звали в гости, но забыли оставить адрес». Но главное в том, что помощь важна тогда, когда в ней нуждаются. А никто даже из прямых союзников по НАТО не просил Турцию предоставить ей не то что Инджирлик, а вообще какую-либо базу, кроме тех случаев, когда это обусловлено обязанностями по НАТО. При этом те же немцы были выпровожены турецкими военными властями с военно-морской базы Измира во время разбирательств с мигрантами.
Россия с просьбами по поводу Инджирлика или любой другой военной базы на территории Турции не обращалась – и не обратится даже в страшном сне. Для российской группировки в Сирии, и даже шире – для российских военных позиций в регионе, Инджирлик не представляет интереса. Косвенно он может быть полезен при проведении операций в Северном Ираке и в Курдистане (разной государственной принадлежности). Но Москва вполне способна договориться с нынешним правительством в Багдаде, если это потребуется хотя бы в теории.
Более того, само использование Инджирлика повлекло бы за собой столько сложностей для ВКС РФ, что лучше с ним не связываться. Зачем, спрашивается, нам такое счастье с американской военной полицией, многоуровневыми системами сканирования эфиров, тотальным прослушиванием, турецкими техниками и обслуживающим персоналом с липовыми документами? Базы Хмеймим в Сирии вполне достаточно, не говоря уже о том, что ее работа определена официальными договорами между Москвой и Дамаском, а гипотетический статус российских военнослужащих на базе НАТО (тем более формально принадлежащей США) был бы откровенно «птичий».
С точки зрения будущего учебника истории было бы, конечно, забавно приземлить там парочку транспортных «Илов». А еще лучше, не размениваясь на мелочи, возвратить Стамбулу (турецкое имя города, кстати, происходит от староосманского Islambol – полный, наполненный мусульманами) историческое название Царьград. Хорошо, согласны – пусть будет Константинополь. Чавушоглу мог бы и такое пообещать при должных раскладах, это нормально для турецкого внешнеполитического менталитета – обещать, торговаться, а потом, хитро блестя османскими глазами, все отрицать, мол, вы неправильно нас поняли. Восток – дело тонкое. Главное – не воспринимать это всерьез.
Свежие комментарии